— умение гасить мои вспышки паники при дезориентации на местности («Все, я потерялась!») или агрессии после скандала на работе («Сейчас пойду и скажу им, какие они все гады!»), всего лишь сказав по телефону несколько слов: «Успокойся, все будет хорошо»;

— за нежные и крепкие руки, которые умеют обнимать сильно и бережно, так, что замирает трепетное женское сердце;

— …за некоторые забавные особенности мужского слуха. Проведем эксперимент: в одной комнате сидит мужчина и играет на компьютере в наушниках, в другой женщина смотрит телевизор. Если последняя задаст первому вопрос, даже повысив голос, он, скорее всего, его не услышит, особенно, если вопрос этот из серии: «Когда ты комп освободишь?» Если из телевизора раздается что-то вроде: «Не хочу теряться в сам-сам-самнениях, выбирать один из ста вариантов…», и появляются девушки из группы «Виа Гра», у подопытного мужчины случается обострение слуха. Обычно я считаю до пяти, после чего из соседней комнаты, лениво потягиваясь, выходит Он, полминуты безразлично смотрит на экран, а затем так же лениво возвращается в свое геймерское логово. И никакими долинами-леонтьевыми-пугачевыми его уже оттуда не выманишь;

— за то, что текущий кран, сломанный туалетный бачок, перегоревшая лампочка, покосившаяся полка и пр. – это не мои проблемы. Обычно достаточно недоуменного возгласа: «Ой, бачок сломался!», как откуда-то из недр кладовки выходит мужчина с плоскогубцами и отверткой, и, решительно отодвинув меня, исправляет неисправность;

— за то, что с мужчинами никогда не приходится «канаться» насчет того, кто сядет ближе к окошку в поезде, трамвае или самолете (конечно, я!);

- за взгляд, который я вижу всякий раз во время демонстрационного домашнего показа новой юбки, блузки, туфель на шпильке и особенно нижнего белья. В случае с последним, как правило, примерка заканчивается на фразе: «Правда, неплохо смо..? Ой, ну подожди, я же еще даже в зеркало не…» (и это мне тоже нра..!);

— несмотря на то что мои кулинарные изыскания в будние дни редко выходят за сосисочно-макаронно-пельменные рамки, я все равно слыву отличной хозяйкой (ну разве такое отношение не заслуживает любви?);

— за умение сказать: «Пойдем отсюда!», взять меня за руку и увести подальше от продавщицы, только-только начавшей хамить и застывшей с озлобленным лицом без возможности продолжить свою пламенную речь;

— за то, что мужчине всегда можно отдать полпорции своего мясного рагу с картошкой («Я же растолстею, если столько калорий сразу съем!») и с чистой совестью покуситься на его пирожное («Я же девочка, а девочки любят сладкое!»);

— за чувство юмора, временами переходящее в цинизм. Мужчина без чувства юмора сродни безнадежно некрасивой женщине – покорение противоположного пола сильно затруднено;

— за то, что моя одежда занимает, мягко говоря, большую часть шкафа, и это никого не удивляет;

— за понимание того, что я не хочу в Париж без Него, так же, как и в любой другой город мира (что мне там делать одной?);

— за силу, грубую физическую силу. Банку с консервированными огурцами, с которой я воевала полчаса, прибегая к помощи прихватки и полотенца, мужчина откроет за пару секунд, да еще удивленно посмотрит на меня – мол, может, ты не в ту сторону крутила? Поднять меня на руки и поносить по комнате для него так же просто, как для меня – поднять своего четырехкилограммового кота и потискать его полминуты;

— за разницу в женском и мужском мышлении. Я могу одновременно думать обо всем понемногу. Мужчины же – только о чем-то одном, важном для них в данный момент: о работе, о покупке антивирусной программы, о просмотренном фильме, об утолении чувства голода. Зато я точно знаю, что если мой мужчина думает обо мне, он думает только обо мне.